Уважаемые участники парламентских слушаний!
Сегодня мы обсуждаем резонансный вопрос. Мы оказались на принципиальной развилке, которая определяет будущее нашей страны, как минимум экономической системы и социального благополучия наших граждан. Особенно граждан пожилого возраста. И, казалось бы, сегодня мы уже должны были обсуждать детали, потому что закон в первом чтении принят, но я понимаю, что сегодня здесь еще будут обсуждаться концептуальные вопросы, и я тоже их коснусь.
https://www.youtube.com/watch?v=ngDg8zeqT-I
Что нам приходит в голову, когда мы говорим о пенсионной системе, о пенсиях, которые уже платятся нашим родителям, даже уже нашим сверстникам? Я отношусь к возрасту, когда мои сверстницы уже пенсионеры, а мои друзья, одноклассники и однокурсники выходят в ближайшие два года на пенсию. Что нам приходит в голову? Первая мысль – пенсия низкая, абсолютно недостойная нормальной жизни. Коэффициент замещения, то есть отношение средней пенсии к средней зарплате, составляет 33%. Конечно, это большой вызов для любого человека, «упасть по доходам» втрое.
Может быть, мы мало делали для повышения пенсий? Хочу напомнить, за первые десять лет нулевых, когда я работал в Правительстве, пенсии выросли в реальном выражении в три раза. Они реально увеличивались каждый год, и увеличивались существенно. И в три раза улучшился уровень жизни пенсионеров. А что происходит после 2011 года? Уровень жизни пенсионеров стагнирует, а в последние годы даже снижается. И ситуация усугубляется тем, что доходы Пенсионного фонда и возможности бюджетной системы дополнительно выделить средства уже недостаточны.
Хочу напомнить, что в 2016 году мы не провели полную индексацию по инфляции и перестали индексировать пенсии работающим пенсионерам. По сути, мы подошли к черте. Что делать? Увеличить налоги? Мы сегодня услышали, что по этому поводу думает бизнес. Они тоже настроены критически. Мы можем искать другие варианты, но самое главное, что мы должны понять, что такую пенсию сохранять нельзя. Нужен какой-то новый взгляд на ситуацию, новая концепция.
Меня удивляет, когда говорят, давайте не будем менять пенсионный возраст, оставим, как есть, как сейчас. Вот мне кажется, с этим мириться нельзя, потому что нам нельзя будет честно смотреть в глаза пенсионерам, которые по-прежнему из года в год выходят с такой пенсией. При этом мы вынуждены будем сказать, без реформы никаких перспектив существенного улучшения уровня жизни пенсионеров не будет. Вот мы в таком положении сейчас находимся.
Поэтому мы оценили предложения Правительства по повышению пенсионного возраста. Задача Счетной палаты – объективно, с цифрами это делать.
Я хочу привести один слайд. Красная линия – это инерционный сценарий того, что будет происходить с уровнем пенсий. Он будет снижаться при нынешней системе обеспечения в силу изменения демографического характера, как уже здесь было сказано, уменьшения количества работающих и увеличения количества пенсионеров. При этом при сохранении расходов бюджета на эти цели, если мы хотим изменить нижнюю линию, нам нужно существенно наращивать ресурсы пенсионной системы. Верхняя линия – это предложения Правительства, связанные с повышением пенсионного возраста, тем самым изменения соотношения работающих – пенсионеров. Так мы можем выйти на повышение реальной пенсии. Не так быстро, как хотелось бы, даже в этих условиях. На 10% всего к 2024 году и на 25% к 2035 году. Это при средних темпах роста – 1,7% ВВП. Мы в свое время в ЦСР разрабатывали сценарий 3,5% роста, тогда будет рост пенсий на треть в реальном выражении к 2035 году.
Я считаю, что наша цель сегодня ставить задачу роста пенсий в реальном выражении минимум на четверть или впоследствии треть, при этом доводя коэффициент замещения в соответствии со стандартами Международной организации труда до 40%. И тут я скажу, что, конечно, и 40% не являются конечной целью. С учетом добровольной составляющей во всех странах пенсия составляет от 60 до 70% от заработка при выходе на пенсию. Нам тоже нужно ставить эту задачу.
В этой связи я сразу скажу, что я был против того, чтобы замораживать обязательную накопительную часть. Это впоследствии при полном стаже это была бы добавка до 15% в коэффициенте замещения. И тем самым мы должны ставить себе цель в перспективе, чтобы пенсия была от 60 до 70% от заработной платы. Если мы сегодня не решаем вопрос о повышении пенсионного возраста, мы перечеркиваем эти цели.
Я бы хотел сказать, что возможности бюджета по наращиванию финансирования тоже ограничены. В 2008 году у нас не было практически трансферта пенсионной системы, у нас пенсионная система практически была сбалансирована. И помните, в 2009-2010 годах, невзирая на кризис и снижение доходов, в том числе Пенсионного фонда, за счет Резервного фонда мы поддержали бюджет и трансферт Пенсионному фонду. Повысили пенсии в тот момент почти на 50% за два года, несмотря на кризисную ситуацию. То есть сделали все возможное.
Но с тех пор трансферт Пенсионному фонду на цели пенсионного обеспечения составил около 2 трлн рублей и еще 1 трлн – на материнство и детство (материнский капитал, ежемесячная детская выплата, в том числе идет на пенсионеров, на медицинское обеспечение). Таким образом, 3 трлн рублей – составил ежегодно дополнительный трансферт за 10 лет на социальные цели. Это равняется сумме почти всего содержания образования в стране. И лишь чуть-чуть отстает от объемов всего здравоохранения. За 10 лет мы столько стали дополнительно давать пенсионной системе. Вопрос – если сохранить нынешние тенденции, то нам нужно будет добавлять средства для сохранения пенсии даже на нынешнем уровне. При этом мы не сможем выделять средства на повышение возможностей в сфере образования в процентах ВВП и на здравоохранение, и на другие институты развития.
Хочу сказать, что за 10 лет, с 2008 года до 2017 года трансферт пенсионной системе составил 11 трлн рублей. По-моему вы чувствуете, что это сопоставимо с тем, что сейчас обсуждается по исполнению Президентских указов – 8 трлн рублей, а ведь те 11 трлн были более весомы, чем будущие 8 трлн. Это сопоставимо со всеми программами развития страны. Это такого масштаба событие. Вот почему в течение 10 лет я неоднократно говорил, как экономист, что мы должны когда-то приступить к повышению пенсионного возраста. Конечно, делать это многоэтапно, постепенно, подготовив население. Сегодня, как уже Председатель Счетной палаты, я оцениваю концепцию этого закона, но понимаю, что по формам, темпам и некоторым другим механизмам поддержки нам еще нужно говорить.
В этой связи мы должны говорить и о соотношении в части коэффициента замещения, который по инерционному сценарию бы существенно сокращался – мы даже не удержали бы среднюю пенсию к средней заработной плате. А по сценарию Правительства, который мы рассматриваем, он будет повышаться, пусть и не так быстро, как хотелось бы. Он удержится до 2024 года в этом объеме. Повторяю, это будет рост в реальном выражении пенсий на 10% до 2024 года, и он дальше будет двигаться в сторону 40%, как декларирует Правительство, подписавшись под соответствующей международной Конвенцией.
Но сегодня я бы отметил, что нам не просто нужно говорить о повышении пенсионного возраста и вопросах медицинского обеспечения старшего поколения. Мы должны увеличить продолжительность жизни, продолжительность здоровой жизни, мы должны помочь человеку жить полноценно, дольше и соответственно в рамках программ активного долголетия. Жизнь пожилого человека должна быть полноценной. На этом надо сегодня сфокусироваться. В этой связи те программы, в том числе в рамках Указа Президента (№204), нацелены на это.
Поэтому сегодня мы не только должны говорить о том, что человек должен жить достойно, но он должен находить работу, должен проходить переобучение в течение всей жизни. Я поддерживаю инициативу по обучению граждан предпенсионного возраста – там о 80 тыс. человек в год, по-моему, идет речь. Но вообще-то переобучать должны в течение всей жизни. И вот эта система непрерывного образования у нас пока еще не создана. Ей пока не уделено достаточно внимания в Указах Президента и в финансовом обеспечении. Поэтому вопрос проблемы с нахождением работы стоит не только для тех, кому 55-60, но и для тех, кому уже 50 и 40. Поскольку жизнь меняется быстро. Поэтому вопрос обеспечения работой и поиска работы – это вопрос не только уровня пенсионного возраста, а вопрос обучения людей заранее, чтоб они находили работу и применение и в 40, и в 50, и в 60 лет.
Вопрос стоит так: двигаться вперед, создавая новую модель, или успокоиться на том, что есть сегодня, сохранив этот пенсионный возраст. Правительство и Президент в своих указах предлагают новую модель жизни для граждан пенсионного возраста. Я бы отметил, что с учетом сегодняшней демографической ситуации такое решение должно было принять любое правительство в силу тех экономических реалий, о которых я сказал ранее. При этом можно спорить о сроках, механизмах, других формах социальной поддержки.
Я очень внимательно следил за дискуссиями. Назову 2-3 вопроса, которые в основном поднимаются. Это более сложное трудоустройство гражданина после 55-60 лет. Но хочу напомнить некоторые цифры. Сегодня приблизительно 30% пенсионеров продолжают работать, но в первые годы после выхода на пенсию работают 65% пенсионеров. Т.е. больше половины. Такого нет ни в одной стране мира. Еще 15% до пенсионного возраста и не работали, и не работают. И получается только 20% уходят на пенсию с оставлением работы. Поэтому сразу хочу сказать, что 65%, которые продолжают работать, их не увольняют. Тут нет такой острой проблемы, о которой сегодня говорят.
Есть еще одна демографическая тенденция. У нас на полмиллиона в следующем году сократится количество работающего населения. У нас дефицит рабочих кадров в стране. С учётом уменьшения работающих в стране, баланс трудовых ресурсов в целом благоприятный, что смягчает проблему. Конечно, это не значит, что этих проблем нет.
В завершение остановлюсь еще на одном-двух пунктах. Это – где взять доходы. Ну, нефтяные доходы сегодня не могут служить источником для выплаты пенсий. Хотя я сам вписывал в закон о Фонде национального благосостояния достояния, что он идет в том числе на задачи сбалансированности Пенсионного фонда. Напомню, что в 2008 и 2009 годах половина Резервного фонда была потрачена на спасение бюджетной системы, включая Пенсионный фонд. А в последние годы, в том числе двухлетней рецессии, еще вторая половина Резервного фонда была потрачена. Резервного фонда сегодня нет. У нас остался только Фонд национального благосостояния. Его хватит на один такой похожий кризис. Пока у нас больше средств нет. И это непостоянный, нестабильный источник доходов. Мы не может к нему подвязывать выплаты пенсионной системы, которые должны быть гарантированы и в первую очередь выполняться.
Я также говорю о том, что возникли риски для расходов бюджетной системы. Если мы вынуждены будем поддерживать расходы бюджета на пенсии, то любой кризис, в том числе то снижение расходов, которое сегодня происходит, будет касаться в первую очередь образования (оно у нас уже сократилось), здравоохранения (не растет или растет незначительно), инфраструктура страны и дорожное строительство (не растет уже несколько лет). В этом смысле такая структура расходов и темпы ее изменения уменьшает темпы экономического роста. Соответствующее исследование мы опубликовали.
Таким образом, мы видим, что мы стоим перед выбором нового образа жизни старшего поколения и на это должны быть направлены все программы. Мы стоим перед вопросом сохранения темпов роста и наращивания темпов роста. Мы стоим перед вопросом повышения жизненного уровня пенсионеров через повышение пенсий в рамках тех параметров, которые Правительство представило.
Счетная палата в своем заключении сказала, что мы поддерживаем концепцию, но имеем замечания по расчетам. В законе нет механизма повышения пенсий, того гарантированного, о которым мы говорим. Потому что мы сегодня строим параметры по тем заявлениям, который сделал Дмитрии Анатольевич Медведев, а сегодня министр Топилин. Мы слышали о том, что должна совершенствоваться балльная система. Это, конечно, надо было обсуждать заранее. Но я считаю, что сегодня надо сконцентрироваться на обсуждении деталей и задач совершенствования этого законодательства во втором чтении.
Спасибо.
http://www.ach.gov.ru/structure/kudrin-aleksey-leonidovich/speeches/34250/