Слово предоставляется Кузьминову Ярославу Ивановичу.
Пожалуйста, Ярослав Иванович.
Подготовиться Фадееву Валерию Александровичу.
Кузьминов Я.И. Уважаемые коллеги, мы, обсуждаем законопроект, но как Михаил Викторович Шмаков совершенно справедливо сказал, обсуждать его надо в гораздо более широком контексте, чем собственно пенсионную реформу.
https://www.youtube.com/watch?v=34EkY0IzxVM
Повышение пенсионного возраста вне контекста реализации других изменений, повышает градус социальной напряжённости при рассмотрении этого вопроса. Речь, в первую очередь, идёт об изменениях в здравоохранении, в социальном обеспечении, на рынке труда, в системе образования, об этом уже целый ряд коллег говорил. Эти изменения должны сопровождать пенсионную реформу, и тогда становится более понятен ее социальный смысл.
Несмотря на то, что мы сегодня, к сожалению, не видим весь комплекс необходимых мер, обеспечивающих рост продолжительности жизни, откладывать дальше реализацию мер по повышению пенсионного возраста нельзя. Во-первых, потому, что если ничего не менять в пенсионной системе, что численность лиц пенсионного возраста вырастает на 2,6 миллиона человек к 2024 году, а к 2030 году почти треть населения страны, таким образом, будут составлять люди старших возрастов. Мы начинаем с вами пенсионную реформу практически последними с коэффициентом поддержки, так называемым… Значит, что такое коэффициент поддержки? Это количество работающих, на одного пенсионера, 2,2. Я должен сказать, что это абсолютный рекорд. Вот мы передадим, Вячеслав Викторович, вам анализ наш, у нас в среднем все страны, которые начинали пенсионную реформу, делали это с коэффициентом поддержки 3,0, 2,8. 2,5 – самое низкое. То есть мы стоим буквально на краю.
И второй немаловажный аргумент. Начав повышение пенсионного возраста в 2019 году, мы минимизируем число граждан, которых затронет это изменение. В 2018 году к поколению выходящих на пенсию по достижению нормативного пенсионного возраста относилось 2 миллиона человек.
В последующие шесть лет численность поколения, достигшего старого пенсионного возраста, будет сокращаться, но, начиная с 2025 года численность поколения начнет расти. Это означает, что начинать нужно с 2019 года. При этом не идет речь ни о какой бюджетной экономии. Все средства, по нашему анализу, которые сохраняются в расширенном бюджете страны, направляются исключительно на повышение пенсий до уровня, когда они будут соответствовать по плановым цифрам 38 процентам от средней зарплаты.
Из-за сложившегося дисбаланса коэффициент замещения, то есть соотношение средней страховой пенсии к средней зарплате, снижается сейчас по тенденции при сохранении системы драматически. У нас сейчас с вами в 2017 году было 34 процента коэффициент замещения, в этом году (Алексей уже сказал) будет уже 33 процента. Будет 28 процентов по тенденции к 2024 году и 24 процента в 2035 году. То есть размер пенсии будущих пенсионеров составит всего четверть от средней зарплаты, если ничего не менять.
При таком уровне пенсионного обеспечения мы вернемся в 90-е годы, когда “пенсионер” означало бедный. Мы практически обнулили бы все достижения путинского времени и, естественно, мы не сможем в этой ситуации добиться и других целей. В первую очередь увеличения нормальной продолжительности жизни до 80 лет, которую мы провозглашаем. Просто из-за бедности, из-за установления бедности за счет пенсионеров.
Напомню, что современные пенсионеры, будущие пенсионеры – это возрастная группа 55-60 плюс профессионально сформировались в 70-80-е годы. Следующее поколение, которое готовится вступить в пенсионный возраст, это 40-55, о котором мы говорим как об объекте вот этой пенсионной реформы, оно более многочисленное, чем предыдущее, но это не всё, оно формировалось с конца 80-х до начала нулевых, его профессиональная карьера. Именно в этот период эти люди освоили основные компетенции, получили профессиональный опыт, эти люди имеют гораздо более высокий уровень образования. Высшее образование в этой когорте – 35 процентов по сравнению с 27-ю в поколении предшествующему им.
Я могу сказать, провести статистику. На 2017 год группа мужчин 60-64 с высшим профессиональным образованием сохраняли работу, рабочее место 53 процента, в среднем 35 процентов. По женщинам 55-59 – 67 процентов сохраняли рабочее место против 45. Соответственно, у нас возникает проблема, ключевая проблема – сохранение для этой категории людей рабочих мест, к которым они привыкли, с которыми они связывают свою профессиональную деятельность.
У нас нет проблемы с бюджетным сектором. Как правило, там и в больницах, и в поликлиниках профессионал ценен будь то или врач или медсестра. Но у нас есть реальная проблема с коммерческим сектором, потому что целый ряд работодателей пытается заместить работников как только они входят в пенсионный возраст более молодыми.
Насколько это реальная угроза сейчас. Я хочу доложить Государственной Думе, что по нашему анализу в течение ближайших 10 лет у нас произойдут негативные в общем, но позитивные для решения пенсионного вопроса, демографические изменения. У нас к 2030 году на 8 миллионов человек, на 8 миллионов человек сократится когорта до 40 лет работников, то есть как раз те, которыми работодатели замещают пожилые возраста. И эта тенденция уже к 2024 году будет примерно та же, просто будет меньше около 3-3,5 миллиона нехватка. То есть фактически у нас это соответствует тому количеству пенсионеров, будущих пенсионеров, которые выйдут на рынок труда, в случае принятия пенсионной реформы.
Сохраняются ли здесь угрозы? Конечно, сохраняются. Первая угроза, о которой я хочу сказать, – это давление миграционной политики. Потому что мигранта взять в ряде случаев дешевле и это реальный риск, который мы обязаны демпфировать. Мы должны внести точечные изменения в миграционное законодательство, направленные на сохранение рабочих мест для российских граждан соответствующих возрастов. Это не коснется ни тяжелого физического труда, где мы реально нуждаемся в мигрантах, ни высококвалифицированных специалистов, которым мы платим большие деньги. Это коснется рабочих мест, которые требуют высшего или среднего профобразования и не связаны с тяжелым физическим трудом. Мне кажется, что мы вполне можем такого рода защитную меру предложить.
И второе. Это особое внимание, которое надо уделить категории 80 плюс. Количество таких пенсионеров вырастет с пяти до 6,7 миллиона человек к 2035 году. При этом качественным социальным обслуживанием охвачено только 10 процентов населения законодательство этой категории. Мы предлагаем продумать дополнительный пакет мер поддержки этой возрастной категории.
Резонный вопрос. Вы спросите: где взять средства на сопровождающую пенсионную реформу мер, которую мы обсуждаем? Мы неоднократно их озвучивали. По оценкам ЦСР и Высшей школы экономики изменения цены отсечения по нефти с 40 до 45 в бюджетном праве принесет дополнительно около 0,5 процента ВВП. Сопоставимую сумму могут принести внутренние заимствования целевого характера. По результатам масштабных опросов населения, которые Высшая школа экономики проводила подряд, в 2016-м и в 2018 году мы имеем устойчивый результат. До половины граждан России готовы направлять дополнительные средства из своих семейных бюджетов на решение общенародных проблем, в том числе, на помощь старикам и бедным свыше 20-ти процентов, на улучшение медицинского обслуживания почти 25 процентов.
Кроме того, считаю справедливым, это ответ Михаилу Викторовичу, если бремя расходов будет разделено самыми обеспеченными категориями населения за счет увеличения ставки НДФЛ до 20-ти процентов с доходов свыше 5 миллионов рублей в год. Это даст нам примерно 50 миллиардов рублей. А, это не самые большие деньги, но это некий жест, который мы должны сделать по отношению к незащищенным слоям населения. Они должны видеть, что те, кому повезло, несут большую нагрузку социальную, чем другие. Спасибо.